Чета я волнуюсь
Кнопа
Кнопа огляделась по сторонам: те же стены, тот же фикус, грязный подоконник и плакат голой девки на пляже. Все так же, как и тогда, когда Кнопа пришла подавать анкету на вступление в смоленский клуб свингеров. А сейчас Кнопа уже сама президент клуба, хотя, все было как будто вчера…
Но всему приходит конец… Ничего нового Кнопа не могла уже обрести в маленьком городишке, даже не смотря на то, что клуб свингеров Смоленска считался самым крупным в Европе. Неторопливо собрав фаллоимитаторы, вибраторы, смазку в большую клетчатую сумку, Кнопа открыла сейф и переложила клубную казну себе в кошелек…
— Ну, с Богом, — сказал Кнопа, поджигая сложенные в кучу секретные досье членов и не очень клуба. — Пора уже двигать дальше, навстречу новой жизни.
Преодолев расстояния до автовокзала, кнопа сильно взмокла от тяжелой сумки, и издавая аромат легкого перегара и старого дезодоранта, с шумом плюхнулась в кресло автобуса, немедленно заснула. Автобус Смоленск-Москва быстро домчал Кнопу до столицы. Кнопа быстро сориентировалась в большом городе: в туалете у нее украли сумку, пока Кнопа блевала в унитаз, отравившись чебуреками. Кошелек вытащили карманники, а глаз слегка побаливал после короткой схватки у пивнушки. Но самое главное произошло чуть позже, то, что позволило Кнопе забыть про все и найти свое место в жизни.
Уже давно стемнело, и Кнопа мирно дремала в троллейбусе. До открытия ночлежки оставалось еще пару часов, так что можно было и не спешить. Неожиданно Кнопу растолкали чьи-то сильные руки и строгим голосом потребовали билет. Кнопа не открывая глаз послала просящего нахуй и была тут же выкинута из теплого салона в промерзшую темноту рабочего района. От удара об асфальт, в глазах у Кнопы случился взрыв, и пришло откровение: «Кнопа — твое призвание быть билетным контроллером!»
Два месяца спустя, Кнопа в фирменной фуражке по-хозяйски двигалась по салонам троллейбусов, проверяя билеты. Сначала пассажиры приняли ее плохо, но спустя небольшое время стали уважать за настойчивость, и показывая билетики, без злобы, а лишь ради порядка, посылали ее нахуй, и сразу же улыбались, слыша любимый ответ Кнопы «Кусай за хуй». Однажды Кнопа заскочила в последнюю минуту в троллейбус, и зычным голосом проорала:
— Это облава, готовьте билетик!
И начала неуклонно продвигаться, расталкивая локтями старушек. Старушек Кнопа не уважала, считая их бесполезными из за того, что вроде и без билета, а штраф с них не слупить.
Вторми, кого ненавидела и презирала Кнопа, были люди с проездными билетами — самодовольные и расчетливые жлобы. Опытный взгляд выцепил сидящую около окошка девушку в белой, хотя уже сильно изношенной шубке. Черные, длинные волосы не могли скрыть ярко пылающие щеки зайца-новичка… Кнопа показала на нее пальцем,и сказала строгим голосом:
— Ну-ка, на выход! Да, да, именно ты! Готовим оплату штрафа!
Девушка встала, обреченно всхлипнула, опустив голову. И внезапно Кнопа почувствовала какое-то томление внизу живота, а соски налились… Так Кнопа познакомилась с Жози.
Два дня спустя Кнопа уже расхаживала у Жози по комнате в общежитии Института в одном халатике. Нельзя было сказать, что все было идеально, но для начала Кнопу все устраивало. Единственно ,что поражало Кнопу, так это барские замашки Жози, которая пару раз туманно намекала, что ей здесь, на рабочих окраинах города — не место. И что есть у нее место, в которое не может вернутся, но зато оно в самом центре города. На вопрос «откуда?» Жози ответила «от верблюда!», но Кнопа, рассудив, решила не поверить.
Еще Жози отказывалась пить вотку, и Кнопе часто приходилось тратить последние деньги на шампанское, которое Жози пила долго и маленькими глоточками, а потом почему то плакала пол-ночи, отвернувшись к стенке, и не давая Кнопе заняться с ней глупостями.
Так же у Жози было заведено есть и пить только из одноразовой посуды, и всякий раз, после использования раковины или мойки, затягивать их плотным чехлом на маленьком замочке с кодом, а ванную комнату закрывать на ключ. В туалете так же отсутствовал стульчак, но Кнопа не обращала внимание на такие мелочи и понимала, что все это имеет какое то трагическое объяснение в прошлом, и что она, Кнопа, однажды растопит лед Жози, и для этого использовала все свое мастерство, за что Жози ее, конечно, не благодарила, но Кнопа видела, что Жози с каждым разом набирается опыта.
В то утро лифт почему то не работал, и Кнопа поднималась по лестнице, возвращаясь с работы. Ей позвонила ее коллега, Верунчик, и сказала ,чтобы Кнопа, захватив портвейна, срочно приезжала, и на удивление, в ту же общагу, где жили и Кнопа с Жози. Верунчик была еще та массовик-затейник, особенно ловко ей удавалось отлавливать студентиков, поэтому любой звонок от нее для Кнопы был важен, в плане секса с хоть каким то, да мужиком. Мысль об этом неожиданно сильно взбодрило Кнопу, и она еще в гастрономе распечатала одну бутылку портвейна и попивала его из горла, позвякивая другими бутылками в пакете, взбираясь по лестнице на пятый этаж.
От крайне сильного напряжение, Кнопе резко захотелось помочится, и рассудив, что идти домой и запалится перед Жозькой – будет глупо, а пройти еще три этаже- не возможно, Кнопа, задрав юбку и спустив панталоны, спряталась за трубой мусоропровода. Только присев Кнопа услышала знакомый голосок, но звучащий как-то подозрительно… Тогда Кнопа осторожно выглянула из укрытия, и то что она увидела, привело ее в шок: в дверях лифта, на уровне пола, торчала чья-то голова, а Жози с размаха тыкала в нее баклажкой из под пива, чертыхаясь и тихонько матерясь…
Кнопа вжалась в стену. И все, до этого казавшиеся безобидными странности Жози, осветились в каком то красно-черным светом. Ей стало поистине страшно. И в доказательство тому, прям под каблуками начала разливаться лужица желтого цвета.
Сквозь дрожь Кнопа услышала, как где-то парой этажей выше скрипнула дверь, и женский голос свистящим шепотом позвал: Хенииик, Хееениик
Раздалось шарканье ног, и подъезд окутала какая-то мертвая тишина.